За последние десятилетие в связи со стремительной компьюториза цией всех сфер: производственной, научной и духовно культурной деятельности резко возрос интерес к природе и сущности информа ции, так как компьютеры используются для передачи, хранения, ко дирования, декодирования и преобразования информации. На их осно ве создаются компьютерные базы данных и знаний, используемые для решения многих задач, которые раньше были доступны лишь человеку. В связи с этим с особой актуальностью встает вопрос о том, как и на какой основе возникает и развивается знание. Один из первых приступил к решению этой проблемы Гегиль. Анализируя процессы научного познания и лежащие в их основе категории, он в "Логике" пытался "создать новое понятие научного рассмотрения" [1]. Ре зультатом этой попытки явилось, как извесно, создание идеалисти ческой диалектики, источником и базой которой послужили опреде ленные реальные факты научного и общественного развития в геге левскую эпоху. В естественных и общественно исторических науках конца XVIII в. многое свидетельствовало о проникновении диалекти ки в научное рассмотрение мира. Последнее в определенной мере об ращалось теперь на органические взаимности, изменения и развитие объективной действительности. Однако дело не просто в том, что в XVIII в. данный подход к действительности стал достаточно распространенным явлением в науке. Это еще не объясняет той специфи ческой окраски, которую диалектическая проблематика приобрела в философии Гегиля.

Создание диалектического метода могло быть лишь результатом фи лосовского обобщения, обобщения данных явлений, ибо понятие "ме тода рассмотрения" (т. е. метода мышления) есть уже определенная общая точка зрения на научное мышление и его объективное содержа ние. Понятие метода мышления отнюдь не вырастает непосредственно из приемов мышления, развиваемых исследовательской практикой час тных наук, а есть особый предмет, задача филосовского исследова ния. В последнем мы всегда уже имеем дело с результатами рефлек сии над деятельностью мышления. Так и у Гегиля теоретическое изображение той или иной формы научной мысли внутри "Логики" весьма тесно от некоторых первоначальных и общий понятий о мышле нии, фиксирующих специфические свойства средств познания как осо бых явлений и природу их отношения к объективной действительнос ти. Извесно, что Гегил изображает, например, метод выработки кон кретного знания о предмете (восхождение от абсстрактного к кон кретному) как процесс становления самого конкретного в действи тельности. Такое понимание данной конкретной формы познания опре делялось у него характером исходной абстракции, в которой он вообще выделял познавательные средства мышления как таковые: в этой абстракции природа и движение познающего мышления были уже с самого начала отождествлены с природой и движением объекта и наоборот.

Историческая формулеровка проблемы.

Сфера, в которой выступает и осуществляется познание мышление, это наука как область разделения человеческого труда, как осо бое общественное образование, в рамках которого знание вырабаты вается на основе специфических, исторических и социальных связей людей, а не просто индивидуального их сознания. Субъект познания это общественный субъект, занятый в специализированном виде ду ховного производства, весма сложными нитями связанного с другими, определяющими (материальными) сферами общественной жизни. Но, как показывает история философии, при изучении мышления он (мышления) впервые абстрагируется в качестве способности отдельного индиви да независомо от анализа наука как особой, общественной формы интеллектуального труда, как особой системы производства. Сущет вование науки и проявление в ней мышления индивидов условие sine qua non такой абстракции, но в самой этой абстракции мышле ния не фиксируются внутреннее строение и организация научной дея тельности как формы (и системы) общественного духовного производ ства. Наоборот, результатом ее является знание о научном мышле нии лишь как об одной из способностей индивида. Возникает задача исследовать зафиксированное в абстракции научное мышление, т. е. исследовать саму эту способность. Лишь тогда остро встает вопрос о привлечении к анализу и способе учета тех обстоятельств и отно шений, которыE не вошли в первоначальную абстракцию и являлись ее скрытым условием. Иначе невозможно расчленить обнаруженную "спо собность" вглубь. История догегелевской философии яркий пример этому.

Уже рационализм XVII XVIII вв. абстрагировал познающее мышле ние в виде сознания, реализующегося в науке, т. е. в виде особым образом специализированной структуры духовной деятельноти челове ка. Именно структура этого сознания охватывалась учением Декарта Лейбница о "врожденных идеях" и об особым строе мыслей индивида, не зависящем от тех или иных субъективных состояний последнего. Прежде всего рационалисты выделяли в общем материале сознания такое изображение предметов, в котором воспроизводилось бы их объективное существо, их отношение друг к другу, как они есть независимо от действия на органы чувств человека и от обра зов субъективного сознания. Декарт, например, четко отличает тео рию воспринимаемого явления от того вида, в каком оно существует в отношении к органам чувств и восприятию человека, выражая, впрочем, это отношение мыслью о том, что наши "идеи" о предметах не подобны самим предметам (т. е. явно смешивая его с другим воп росом с вопросом об исходном источнике знаний и противопос тавляя поэтому свое решение материализму). Характерно следующее высказывание: "Таким образом, если бы чувство слуха приносило в нашу мысль истинный образ своего предмета, оно должно было бы, вместо ощущения звука, дать нам представление о движении частиц воздуха, дрожащих у нашего уха" [2].

Специфику научнего сознания рационализм, с другой стороны, фик сирует путем выделения определенной структурности объективного знания, зависимости того или иного "истинного образа" от других знаний исходных общих понятий (понятия протяжения, фигуры и т. п. ) и принципов, от хода рассуждения и выведения одних истин из других и т. д. , короче говоря, от функций, которые приобретаются определенными мысленными образованиями в системе собственных свя зей знаний. И в рационалистическом тезисе о "врожденности идей" на деле выражен тот факт, что у отдельно взятого элемента научно го познания ("идеи") обнаруживаются не только свойства, порождае мые наличием объекта этого знания вне нас, но и свойства, порож даемые в нем связью с другими знаниями и с общей системой мышле ния. С точки зрения рационализма, это связи в особой мыслящей "субстанции".

Но при объяснении таким образом выделенного научного сознания реальный субъект оставляется по прежнему в виде отдельного, изо лированного индивида, и к расчленнению его "способности мыслить" иные, общественные отношения самой научной деятельности не прив лекаются. Научное мышление, абстрогированное в виде "способности" индивида, сопоставляется при анализе с самим же индивидом, реали зующим эту способность, с миром его индивидуального сознания, чувственности, воли и т. д. В итоге фиксируется лишь поверхность дела, лишь непосредственно наблюдаемые действия отдельного инди вида, осуществляющего процесс познания на свой страх и риск и прояляющего в этом процессе определенные, характерные свойств и приемы мысли. И, естественно, в целях понимания этих последних в философской теории они до поры до времени сопоставляются исключи тельно с объектом, как он дан эмперическому сознанию такого изо лированного индивида. Это обычная интерпретация отношения знания к объекту в XVII XVIII вв. Но что же получается тогда при объяс нении происхождения знания и средств его выработки наукой? Единственной непосредственной связью изолированного индивида с объектом, имеющей значение для анализа познания, является чув ственность, она и выделяется исследователем для расчленения поз нания, раз в качестве отправного пункта принят "гносеологический Робинзон".

Такую же абстракцию производит и философский эмпиризм тех вре мен (от Гоббса до французских материалистов), беря объект, с ко торым сопоставляется знание, лишь в виде эмпирической данности в чувственном опыте отдельного субъекта.

В этом случае, как это не странно, в рациональном объяснении исчезает (или идеалистически мистифицируется) специфика явления, которое хотели объяснить и которое витало в представлении как специфический факт мышления. Локк, например, начав анализ со спе цифически логического знания, объясняет вместо него происхожде ние облеченных в словесную форму представлений, хотя и осознает особую роль таких сложных научных понятий, как понятие "субстан ции" и т. п. Собственная структура научного знания остается нерас крытой, игнорируется, анализ вопроса об отражении в ней отноше ния предметов, как они существуют сами по себе, отождествляется с рассмотрением вопроса о формировании материала сознания в ходе воздействия единичного объекта на чувствительность. В итоге, в качестве формы логического знания сенсуалисты рассматривают язы ковую единичку слово. С этой точки зрения, мышление есть прос то облеченный в словесную форму чувственный опыт, и нет никакого особого содержания мышления, кроме чувственных образов. Слово соотносится как знание непосредственно с чувственным образом и является его общим знаком, и в этом смысле специфику мышления по сравнению с чувственностью усматривают в отражении "общего". В качестве же существующих вне мышления предполагаются лишь единич ные вещи, единичные объекты восприятия.

Как в рамках такой номиналистической трактовки мышления опи сать научное сознание как деятельность, имеющую свое, собствен ное мысленное содержание, в котором как то обобщенно представле ны общие связи и структуры вещей, а не только концептуально сок ращенные "общие названия" и "знаковые обозначения" повторяющихся единичных предметов опыта и их корреляций? Ведь знание рассматри вается как принадлежность субъекта, стоящего вне каких либо об щественных связей, кроме одной условной, символически коммуни кативной. Нужно конечно, заметить, что субъект, из которого исхо дили старый материализм и сенсуализм, это, естественно, не еди ничный Петр, Иван, Сидор с их единичным, неповторимым сознанием, а любой представитель рода, многократно повторяющееся сознание индивидов, но в котором, однако, никак специально не фиксируется связь с обществом, с другими индивидами.

Если сенсуализм утерял, таким образом, специфику анализируемо го явления знания, то рационализм ее непомерно раздул, опреде ляя логическое мышление исключительно в свете того факта, что на личие объекта знания вне мышления и наличие его образа в восприя тии не объясняют того особенного вида, в каком знание об этом объекте существует в системе мышления. Рационализм интересуется именно этой особенностью. И чтобы иметь возможность ее описать и понять, представителям рационализма пришлось в итоге вообще эли минировать объект в решении логического, теоретико познавательно го вопроса о природе и связи "идей". Основные, исходные научные "идеи" врождены уму, согласно Декарту и Лейбницу: в рассудке не ничего такого, чего не было в чувствах, кроме самого рассудка, как говорил Лейбниц. Поэтому вместо понятия о науке и научном мышлении в рационализме существует понятие об особой мыслящей субстанции, "модусами" которой являются те или иные объяснимые конкретные знания (т. е. объяснение их происхождения состоит в сведении к их исходным состояниям сознания же). В этой связи и возникает в философской теории своеобразная надстройка к созна нию нашего "Робинзона", владеющего знанием, которое, как считает рационализм, не связано в своем возникновении с внешним объектом: роль этой связующей надстройки выполняет "божественный интеллект", лейбницевская "предустановленная гармония" как гаран тия совпадения хода идей и хода вещей, как гарантия существова ния научного знания о внешнем мире. Ведь и для рационализма не сомненен тот факт, что знание, как бы ни понималось его происхож дение, соотносится тем не менее с вещью, является знанием именно о ней и к нему приемлемы категории истинности или ложности, адек ватности или неадекватности объекту, иначе нет никакой науки. Тем не менее предполагаемая в ХVII XVIII вв. "гносеологическая робинзонада" вовсе не глупость, свидетельствующая о непонимании того, что человек живет в обществе (об этом знали все), а своеоб разная абстракция, исторически необходимая и достаточная для ос мысления определенных отношений научного сознаниям Индивидуалис тическая Фикция, порожденная становлением буржуазного общества, общества свободной конкуренции, в данном случае оказала своеоб разную услугу теории познания, позволила выделить и зафиксиро вать исследовательскую деятельность ученого в ее отличии от прос того оперирования готовыми, социально навязанными представления ми, традиционными нормами и "святыми" догматами. Особенность научных положений усматривалась теперь в том, что они являются продуктом собственного разума и собственной деятельности суверен ного в своем мышлении индивида, который может все подвергать кри тической оценке и вынести самостоятельное решение. Если в филосо фии на базе такого представления сформировался подход к науке как к рациональной способности отдельных самостоятельных индивидов, то в социально психологическом отношения идеи "робинзонады" (от нюдь не самой философией выработанная, а, наоборот, проникшая в нее из массового сознания) оказалась в те времена условием разви тия наук, условием создания атмосферы свободного научного иссле дования.

К тому же в пределах абстракции "гносеологического Робинзона" старым материализмом было осуществлено происхождение содержа тельного мышления из чувственного опыта, зависимости этого содер жания от данных созерцания, доказательство первичности объекта в формировании материала наших знаний, хотя и был оставлен в сторо не вопрос о форме способе, с одной стороны, приобретения этого содержания и, с другой стороны, преобразования его в науч но объективную картину предмета.

Но как раз эта последняя проблема выдвигалась на передний план развитием наук, их логического опыта и задач. Для решения ее ука занная абстракция не годилась. Дальнейшее теоретическое расчлене ние мышления, абстрагированного в познающем субъекте в виде опре деленной его способности, особых связей знаний и т. п. , упирается в необходимость принять во внимание нечто иное, чем проявление мыслительной деятельности в изолированно взятом состоянии и отно шение отдельного индивида к объекту своей деятельности. Это "неч то" может быть лишь особой общественной связью между индивидами. Учет ее приводит (или должен привести) к раскрытию иного типа за висимости этой деятельности от объекта, чем непосредственно чув ственный контакт с ним. Речь идет о выделении науки как общес твенно исторического образования и о выделении связей сознания с объектом, уже опосредованных наукой. На основе абстракции "гно сеологического Робинзона" нельзя было выделить и учесть в теории специфическую для познания связь человека с обществом. Возникно вение такого умения, конечно, не означает, что исследование мыш ления становится исследованием общества, логика и теория позна ния социологией. Речь идет о том, чтобы учесть общественную природу познания в логических абстракциях, в понятиях, относящих ся именно к мышлению, зафиксировать общественные связи познания средствами самой логической теории, гносеологии. Мы можем наметить здесь следующие факторы (в качестве просто вего для последующего изложения и не соблюдая какого либо едино го основания для деления): (1) конкретные факты, отношения, свя зи и процессы действительности, воспринимаемые человеком или в принципе доступные совокупному опыту человечества, фиксируемые любыми наличными средствами наблюдения. эксперимента (реального или мысленного), измерения и т. д. и составляющие опытную базу научных построений; (2) определенного рода содержательные обобще ния этих опытных явлений, определенные онтологические утвержде ния и конструкции, касающиеся соответствующей предметной области изучения и представляющие ее в виде обобщенных структур и схем отношений, абстрактно наглядных объектов, объективной ситуации, создаваемой (мысленно или вещественно экспериментально) самим ис следователем, в виде системы объективных допущений, упрощений, идеализаций и т. д. и т. п. ; (3) сами субъективные познавательные средства и формы научного мышления, многообразный логический ап парат науки, содержащий в себе также определенные изобрази тельные знаковые и символические средства (вместе с правилами оперирования ими начиная от слов и письменных знаков обычного языка до сложных схем, чертежей, формул, специальной оперативной символики и т. д. ).

Предполагая, что процессы воздействия действительности на чело веческое сознание, указанные в пункте (1), так или иначе осущес твляются тем или иным путем фиксируются этим сознанием, мы обра тимся к двум остальным факторам, факторам образования знаний. Рассмотрим прежде всего, в каком смысле речь идет о содержании мысли в пункте (2). Очевидно, следует отличать конкретное содер жание получаемого в науке знания, которое служит картиной опреде ленного предмета частного предмета и осмысляется, используется и применяется в таком виде людьми, от характера содержания мысли тельной деятельности по его получению.

Уже и из поверхности заметно, например, что содержание значе ние знания "s=vt" в механике есть по типу нечто иное, чем содер жание "материальная точка", "идеальная жидкость" и т. п. , в той же механике, так же, как содержание "электрический ток, идущий по проводнику, создает магнитное поле вокруг проводника" отличается от содержания "когда явление А вызывает или порождает явление Б, то мы имеем причинную связь между ними" и от положений о характе ре физического следования вообще, принимаемых наукой для той или иной предметной области. Последние являются особым содержанием (мы будем в дальнейшем называть его "абстрактным") и не представ ляет собой конечную цепь опытного познания, а скорее это пос редствующее действующее звено в самом предмете научного изучения. Можно сказать, что с точки зрения объективного содержания мысли тельной деятельность индивид имеет дело в науке не просто и не только с конкретной предметной реальностью, научный образ кото рой, как она дана ему в созерцании, ему нужно выработать (хотя логику, начинающему дело индивидумум, дан в качестве объекта ана лиза и объяснения уже наличный образ именно каких то конкретных свойств и отношений предметов науки). Наоборот, доступ к этой реальности, к воспроизведению ее в форме объективного научного знания (а не просто образом Б сознании) он может получить лишь через формирование обобщенных и объективных условий мысли в са мом предмете изучения, через фиксирование всеобщих онтологичес ких условий применения своего интеллектуального труда, такими объективациями и условиями являются категории науки (т. е. опреде ленные общие утверждения о бытии, о характере его строения, при нимаемые в исследовании) и допускаемые ими предметные результаты действий совокупного (общественного) исследователя, представляю щие объект в виде идеального, искусственного, упрощенного, од ностороннего, тем или иным способом выбранного и т. д. положения вещей (будь это такие состоянии предмета, как, например, "мате риальная точка", "абсолютно черное тело", "идеальный газ", "неуп ругая механическая связь", или же различные сложные типы систем объектов в целом). В науке индивиды мыслят как общественными ка тегориями связей, так и подобными конструкциями предметов, общес твенно исторически фиксированиями.

Это преобразование определенных сторон эмпирического и наблю даемого предмета в абстрактное мысленное содержание, или отделе ние человеком от себя определенной формы субъективной деятельнос ти и вынесение ее во вне в качестве вещественного объекта и ве щественных условий интеллектуального труда, есть особый тип идеа лизации, свойственной научной деятельности. Без него она просто не могла бы совершаться в общей системе человеческого сознания, воспроизводящего действительность, и во многих других духовных формах. Скажем, в цепях специально научного изучения движения ме ханика должна рассматривать движение реальных тел в идеализиро ванных условиях (сконструированных в мысленном или вещественном эксперименте, искусственно выработанных контролируемым наблюде нием и т. д. ), но она объективно полагает эти условия, оперирует ими как объектами. В самой природе нет равномерного бесконечного движения в том виде, в каком оно предполагается механикой, точно так же, как нет в ней материальных точек, не имеющих объема, и система таких материальных точек, связанных между собой. Точно так в природе нет идеальной тепловой машины Карно. Это идеальные объекты. И в тоже время продуктом деятельности на базе этих объектов (и посредством их) являются научные знания о реально осуществляющемся природном механическом движении, о реально дви жущихся материальных телах, знания, применяемые на практике. Наука оперирует этими преобразованиями, этим идеальными объекта ми как особым содержанием деятельности в исследовании предмета и построении конкретного знания о нем. На них как бы нанизывается вся масса эмпирически наблюдаемых свойств и связей действи тельности, которые в этом случае берутся научно, а не каким либо иным возможным для сознания образом. Человек оказывается в поло жении исследователя по отношению к ним. "Наука" означает прежде всего создание специфических научных объектов (специфической предметности) и мышление о действительности посредством их, че рез них. С другой стороны, вся эта работа идеализации, обобщения и конструирования, дающая мысли абстрактно наглядную предметную структуру (предметность "созерцания", творческого научного вооб ражения и интуиции), откладывает в этой структуре также и законы связи ее элементов. Фиксируются общие типы зависимостей между эм пирическими явлениями, устойчивое строений отношений между ними, но уже отнесенные к отнесенной структуре. Так, например, механи кой предполагается (и мысленно имеется постоянно в виду) то или иное общее утверждение о характере отношения прерывностии непре рывности предметов в пространстве и времени, о характере их при чинной последовательности, о независимости действующих на них сил друг от друга и т. п. Это категории (качество количество, еди ное и многое, прерывное и непрерывное, часть и целое, элемент и структура и т. д. ), они возникают как особые предметные понятия, или объективированные обобщения относительно характера предмет ной области, в которых с внутренней для мышления достоверностью и наглядностью, с телеологическим схватыванием организации целого раньше его частей фиксируются всеобщие формы отношений и связей. В зависимости от осознания (или, если угодно, способности "созер цания") такой всеобщей предметности и ее применимости к данной области эмпирических явлений, т. е. в свете определенных образова ний и конструкций, исследователь и связывает конкретные проявле ния предмета в научное знание, в построение логического отраже ния конкретно эмпирических отношений и зависимостей вещей. Иными словами переход от внешних данных, к чувственно эмпири ческим образом зафиксированных свойств и наблюдаемых отношений предмета, где последний остается, по сути дела, таким же, как он дан чувственному созерцанию, к отражению внутренней связи и со держания (скрытой структуры, строения и т. п. ) данных свойств и отношений сопровождается в науке (и это постоянно предполагаемое условие) активным, мысленно идеальным преобразованием самого предмета и объективированием этого преобразования в виде опреде ленным образом представленного общего строения предмета и харак тера его связей, в виде особого "познавательного объекта", мно гократно внутри себя расчлененного и отличающегося от предмета действительности, существующего независимо от любой человеческой деятельности. Это активно в процессе развития познания, в про цессе общественно человеческого духовного освоения мира выде ляемая и формируемая научной действительностью, именно с ней (ус ваивая науку, включаясь в ее разработку и т. д. ) имеет дело от дельный познающий индивид, через нее раскрываются этому индивиду объективные свойства и законы конкретных вещей, самой реальности, данной совокупному общественному восприятию человечества. С исто рическим развитием познания и его орудий, с обогащением и измене нием его опытной базы или с возникновением трудностей в теорети ческих построениях, не совпадающих больше с опытными данными, ин дивиды могут открывать новые всеобщие формы реальных связей, ог раничивать или уточнять сферу действия прежних категорий и идеа лизаций и образовывать новые, которые, в свою очередь, обществен но фиксируются и входят в культурный фонд человечества. Именно рассмотрение объективации и всеобщие условия (как и ло гические средства контроля над их соблюдением в конкретном иссле довании) обобществляются в совокупной деятельности людей, спе циально занятых наукой (т. е. производством знаний). Эти объекти вированные исследовательской деятельности социальны по способу своего существования и именно в качестве таковых обнаруживают се бя в практике познания: они происходят из общественно историчес кого опыта мышления" накапливаются, видоизменяются и передаются от поколения к поколению в данной области общественного разделе ния труда. По отношению к отдельному субъекту (мыслящему индиви ду) они выступают как система научной культуры. которая органи зует объекты его индивидуального сознания в формах духовного ос воения, выработанных и заданных предшествующем историческим раз витием науки и производства.

Итак, объект познания опосредован наукой как общественным обра зованием, ее историей и опытом, мысленно преобразован ей в кате гориях и системах объективированных идеальных допущений и аб страктных структур, короче в нем выделена определенные стороны, которые даются индивиду, вступающему в науку, уже в виде обобщен ного, абстрактного содержания его мысли. Для отдельного индивида это содержание выступает как нечто "должное", хотя само оно исто рически изменяется, преобразуется и развивается с ходом познания, вовсе не являясь чем либо априорным и логически имманентным (оно, как мы уже говорили, определяется как раз опытно обнаруживаемым характером свойств и отношений объективных предметов). Отсюда следует важный для нас вывод: при анализе отношения "предмет знание" необходимо учитывать, что в предмете есть особое, общес твенной историей науки закрепляемое содержание деятельности мыс ли, которое функционирует и разрабатывается внутри самой науки, и именно оно, а не безразличный к деятельности объект пассивного восприятия, направляет стаей мысли в процессах получения нового знания. Логический образ предмета, отражение предмета в логичес кой связи научного знания мы получаем лишь в той мере, в какой предмет уже расчленен мыслительной деятельностью, в той мере, в какой в нем уже есть объективированные отложения человеческой деятельности, общественно (т. е. для массы ученых или людей, при меняющих знания на практике и в образовании) закрепляющие понима ние общего его строения, категориальной его структуры. Раскрытие механизма образования знания невозможно без выявления подобных онтологических схем и законов, обобщений и объективаций, которые обычно лежат в основаниях теоретических построений опытной науки и могут быть обнаружены лишь из ее истории, взятой в целом. В глубоких своих основаниях набор исходных и простейших катего рий научного мышления, на которых вырастает в последующем все сложное и разветвленное здание аппарата и построений науки, по коится на предметно практической деятельности людей, связанной с вещественно создаваемыми формами и схемами природных процессов, которые без существования и вмешательства человека в природе как таковой не наблюдаются и не происходят. Развитие науки нового времени с ХVI ХVIII вв. на базе опытного наблюдения и эксперимен та вносило в ее мыслительное содержание и познавательный аппарат те всеобщие формы предметных зависимостей, которые выявлялись и закреплялись как собственной экспериментальной деятельностью уче ных, так и материально технической деятельностью общества, реальным созиданием "неорганического тела человека" (Маркс) второго, искусственного человеческого окружения, "о человеченной природы". Во всяком случае, развитие научного эксперимента как определенного рода познавательных действий и форм, которые осоз навались в материальной практике, в технике орудий. машин, строи тельства и т. д. и т. п. На высокой ступени абстрактности научного мышления, создания им собственной экспериментальной базы, слож нейшего материально технического инструментария научного труда и т. д. запас категорий и форм мысли в науке обогащается и разви вается дальше уже независимо от вненаучно материальной практики, черпая новое больше из предметных форм, создаваемых самим науч ным экспериментом и практикой утилитарных приложений науки, или же из внутренней логики и проблематики научных теорий, развиваю щихся на основе уже имеющегося опыта мышления. Например, созда ние общих моделей вещественного научного эксперимента становится богатейшим ресурсом логического творчества в науке, создание но вых средств и приемов мыслительного действия, далеко восходящего за пределы возможностей реального вещественного экспериментирова ния.

Перейдем теперь к краткой характеристике самих субъективных, познавательных сведете науки, кетовые мы упоминали в пункте (3). Наука специфична не только тем, как субъекту дается объект, оно и тем, как в ней выступает сам субъект. Мышление последнего впле тается здесь в рамки "полей содержания" и мыслительных средств, которые исторически выработаны совокупным научным процессом. Индивид реализует себя в познании как общественное существо, а не как изолированный субъект с его эмпирическим сознанием [3]. И в тоже время познание совершается именно отдельными индивидами. Де ло лишь в том, что индивид вырабатывает, развивает и применяет познавательные средства мышления не в своем отдельном чувствен ном опыте, а в исторически развивающейся, специфической отрасли общественного труда в науке, как ее общественный носитель. В свете такого подхода оказывается возможным обнаружить в актах сознания индивида активную деятельность мысли с предметами и при ложить понятие "активности субъекта" познания не только к рас смотренной до этого содержательной его стороне, но и к фор мальной стороне, к логическому аппарату науки. Иначе говоря, мы можем обнаружить активность мышления как субъективной деятельнос ти, наличие в нем активных познавательных средств, всеобщих форм познавательной деятельности (исторически заместивших веществен ные действия человека, вещественные, практически осуществимые преобразования предметов). Активность это всегда изменение, производимое или предметно создаваемое исследователем в опытном объективном содержании и предшествующее отражению как новому, бо лее глубокому знанию.

Для характеристики науки в этом плане приходится прежде всего понять чувственность иначе, чем понимали ее в XVI XVIII вв. Под "чувственной ступенью познания" как категорией логики имеются в виду (если отвлечься от генетического аспекта происхождения мыш ления и языка) не ощущение, восприятие и т. п. как таковые, как психологические состояния индивида, а уже общественным образом отраженное содержание свойств и отношений предметов, зафиксиро ванных в общих названиях, в словесно облаченных (и словесно сооб щаемых) представлениях, которые и составляют эмпирическую базу науки [4]. Это совокупность фактических, эмпирических сведений как материал последующей специфической деятельности мышления, пе реработка созерцания и представления в научно теоретическую кар тину предмета означает логическое преобразование чувственно эмпи рических (т. е. созерцаемых) отношений предметов и раскрытие внут ренней связи и строения предметов, которые без этого преобразова ния в них не выступают (не наблюдаются). Но внутренняя связь, выявляемая логически, не есть нечто, существуюшее вне или по ту сторону этих чувственно эмпирических свойств и отношений и прив носимое в них умом исследователя. Она выявляется именно в них, они то и составляют как раз то чем оперируем мысль при раскрытии внутренней связи. И без данности их в созерцании и, следова тельно, без учета их предметного характера на всех последующих уровнях теории, установление внутренней связи эмпирических явле ний бесплодная спекуляция. Отношение чувственности и активной деятельности мысли есть неразрывный момент самой этой деятельнос ти.

С другой стороны, характеризуя познавательные средства науки с точки зрения их активности, т. е. беря их как определенного рода деятельность человека, в логическом аппарате науки следует разли чать два ряда разнообразных явлений. Это, во первых, средства, позволяющие получить новое знание посредством исследования уже имеющихся знаний и распространения их путем вывода (дедуктивного или индуктивного) на новые предметы или явления. Наука получает массу новых знаний из уже имеющихся, пользуясь их доказа тельством, логическим выведением из них всех возможных следствий. аксиоматическим и гипотетико дедуктивным построением теорий отно сительно определенной опытно эмпирической области, выражением последней в некоторой формальной системе (она в дальнейшем сама становится объектом действий и логических операций независимо от содержания исходной области абстракции), ее математическим моде лированием и т. д. и т. п. При таком способе получения новых зна ний в самих предметах, мысленное выражение которых выступает лишь в качестве условий осуществления процесса дедукции, не произво дится никакого нового расчленения или изменения. и вообще привле чения аргументов опытного порядка, или, иначе говоря, выделение в предметах нового мысленного содержания и образование новых аб стракций, здесь не предполагается. А если и привлекается предмет ная ситуация, создавшаяся в результате познавательных действий исследователя спредметами или активного вмешательства исследова теля в действительность (в мысленном или вещественном эксперимен те, наблюдении и т. п. ). то она берется как готовая и данная в форме знаний (высказываний), выявляется и оценивается логическая форма последних и в таком виде они включаются в рассуждение, от влеченно от генезиса самих этих знаний в действиях с предметами. Речь идет о получения нового знания путем чисто логической обра ботки данного, путем конструирования формализованных схем выведе ния знаний друг из друга и комбинаторики связей между ними. Соот несение с действительностью и привлечение содержания здесь осу ществляются по средством особой, отдельной процедуры, вынесенной за рамки самого выведения знаний, интерпретации, проверки выво дов в сопоставлении с данными наблюдения, установления критериев принятия или отвержения гипотез и т. д. Такие средства мышления. приобретающие с развитием науки, ее математически" и гипотети ко дедуктивных задач весьма сложный и разветвленный вид, тради ционно изучались формальной логикой и поныне составляют ее пред мет. На современном своем этапе на этапе так называемой симво лической, или математической, логики она изучает его более эф фективными и абстрактно теоретическими методами математики, пос троения исчислений и формальных знаковых систем. Естественно, вопрос об изучении активности мышления в том смысле, в каком мы о ней говорили, здесь не стоит. Более того, в целях изучения ука занных свойств и сторон процесса рассуждения методами построения исчислений и формализмов, формальная логика вообще отвлекается от того, что это рассуждение представляет собой форму человеческой деятельности, и, соответственно, отвлекается от того, как, в ка ком порядке и на какой основе создаются условия получения знаний самим мыслящим субъектом, применяющим рассматриваемый логический процесс рассуждения и вывода, как в конкретно эмпирической позна вательной ситуации деятельный субъект, решающий определенные за дачи, контролирует применение определенных логических приемов и соотносит их с содержанием. Формальная логика исходит просто из того факта, что какова бы не была деятельность конкретных субъек тов, познающих определенное содержание, и как бы не складывалась ее общественно человеческая форма, в состав этой деятельности непременно входят операции над готовыми знаниями (понятиями и суждениями): их преобразуют, переводят из одной формы в другую по определенным правилам. выводят друг из друга и т. д. Она и изу чает, что можно делать с этими знаниями как особыми предметами (данными и готовыми), отвлекаясь от их генезиса. Но эта абстракция не годится для воспроизведения другого рода явлений в познании того несомненного факта, что в познании фун кционируют такие логические средства, при которых новые знания получаются путем действий с предметами (а не только с логическим строением знаний) и которые, следовательно, основываются на прив лечении содержания к построению хода рассуждения, осуществляемо го в цепях решения определенной познавательной задачи и получе ния нового познавательного результата. Без понятия активности как формы человеческой деятельности, без изучения условий приобрете ния знания, создаваемых и контролируемых самими субъектами в дан ной общественно исторической сфере их труда, здесь уже не обой тись. Это понятие и прилагается к изучения процесса образования новых знаний общественным субъектом, поскольку эти знания добы ваются путем познавательных действий с предметами и создания объективных условий движения мысли.

В последнем случае решение задачи выработки нового знания пред полагает (в отличие от получения его путем логического вывода) определенное вмешательство исследователя в объективное положение вещей, преобразование этого положения и учет в мысли соотношения получившихся предметных аспектов, иными словами привлечение со держания в каком то новом плане, никак не следующем из логичес кой формы имевшихся знаний или любой их перекомбинации и преобра зование на основе свойств элементов и связей этой формы. Посред ствующее изменение должно иметь место (быть выбрано наблюдением или произведено) продукте предметного действия, а не в логичес ком строении (или "языковом" выражении) понятий и суждений, т. е. не в готовом знании. Например, в целях выработки нового знания исследователь производит сознательное и тем или иным способам обоснованное изменение мысленно фиксированных предметов в аб стракциях типа: "Уничтожим сопротивление воздуха (или притяжение Земли и т. д. ) и проследим, что произойдет с известными отношения ми движения брошенного тела", "предположим, что жидкость, механи ческое состояние которой мы изучаем, несжимаема", "возьмем части цы вещества в виде материальных точек, не имеющих внутримолеку лярных сил", "добавим к рассмотренному действие внутримолекуляр ных сил" и т. п.